Оригинальную версию аналитического исследования на английском языке вы можете найти по следующей ссылке: Ukraine’s Mining and Metals Production: What Awaits the Basic Sector of the National Economy?
Ниже мы представляем перевод ключевых тезисов доклада на русский язык.
Украинский горно-металлургический сектор (ГМК) сыграл исключительно важную роль в формировании украинской экономики и государственности в целом после обретения независимости в 1991 году. Он создал платформу, на основе которой на протяжении двух десятилетий определялись ключевые тенденции развития страны. Многие элементы этой модели продолжают играть важную роль и сегодня, поэтому к данному сектору экономики следует относиться с особой осторожностью.
Начиная со второй половины 1990-х годов вокруг крупнейших металлургических предприятий стали формироваться финансово-промышленные конгломераты (ФПК). Оставив в стороне особенности их становления, отметим, что именно они сумели организовать эффективную работу металлургических заводов. В то время ключевыми проблемами были поставки сырья и энергоносителей, а также сбыт готовой продукции на мировых рынках. Эти задачи были успешно решены.
Однако нельзя сказать, что всё это произошло исключительно благодаря рыночным преобразованиям и высокой компетентности новых управленцев. Отечественные ФПК фактически возникли «с нуля», не имея достаточных финансовых ресурсов. В связи с этим на первом этапе они критически нуждались в поддержке со стороны государства. В результате ФПК начали активно вмешиваться в политику и систему государственного управления. Они стремились обеспечить для себя благоприятные условия развития (прежде всего защиту внутреннего рынка от конкурентов), а также значительные финансовые вливания.
В условиях институционально слабой экономики с недоразвитой банковской системой (не говоря уже об отсутствии фондового рынка) источников финансирования для развития было немного. Большинство ФПК фактически пользовались государственными финансовыми ресурсами (бюджетная поддержка, скрытые субсидии, доходы от налоговых льгот и агрессивная минимизация налогообложения и т. д.). Для бюджета это означало значительные потери.
Можно долго спорить о том, что было бы, если бы металлургические предприятия остались в государственной собственности, но факт остаётся фактом: в 1990-е годы, находясь под контролем государства, большинство предприятий отрасли деградировали. Лишь после появления частных владельцев (часто весьма неоднозначных) их работа стабилизировалась.
Рост загрузки металлургических заводов, в свою очередь, активировал смежные отрасли — производство железорудного сырья, кокса, коксующегося угля, вспомогательных материалов (огнеупоры, ферросплавы и др.). Благодаря развитию ГМК Украина получила стабильный приток иностранной валюты, что оживило экономическую активность в целом. Фактически восстановление экономики страны началось именно с возрождения ГМК.
Наибольшего расцвета отечественный ГМК достиг в 2005–2008 гг. В то время Украина имела один из самых мощных ГМК в мире. Более того, именно в этой отрасли появились первые украинские транснациональные корпорации (Metinvest, ISD, Ferrexpo, Privat). Отечественные металлургические корпорации фактически стали международными, активно расширяясь, приобретая активы в других регионах мира (прежде всего в Европе) и интегрируя их в транснациональные производственные цепочки.
В то же время именно ГМК сыграл ключевую роль в формировании кланово-олигархической модели экономики. Благодаря металлургическим предприятиям отечественные ФПК накопили значительные финансовые ресурсы. Позже они стали источником инвестиций в другие отрасли — энергетику, недвижимость, финансовую систему, сельское хозяйство, розничную торговлю, СМИ и др. Так сформировались группы, которые сегодня принято называть олигархическими кланами. Некоторые из них до сих пор остаются весьма активными и оказывают серьёзное влияние на экономические и политические процессы в стране.
Проблемы в украинском горно-металлургическом комплексе начались задолго до российской агрессии. Турбулентность в отрасли начала наблюдатся вместе с углублением глобального финансово-экономического кризиса 2007-2008. Для многих финансово-промышленных групп оказалось неожиданностью, что цены на сталь могут не только резко расти, но и столь же драматично падать. Кризис обнажил ключевые дисбалансы и проблемы в отрасли, а также просчёты частных владельцев, у которых не было достаточного опыта работы в рыночных условиях.
Прежде всего, большинство украинских предприятий не успели завершить техническую и технологическую модернизацию. После десятилетия упадка отечественная металлургия была настолько недоинвестированной, что для конкуренции с современными заводами в других регионах мира требовались колоссальные инвестиции. Себестоимость производства украинской стали традиционно оставалась выше, чем у основных конкурентов.
Пока цены на сталь были очень высокими, эта проблема не имела критического характера: это лишь означало, что украинские производители зарабатывали меньше, чем их зарубежные соперники. Но когда цены резко пошли вниз, удержаться на рынке смогли только те, кто сумел минимизировать издержки. Большинство украинских предприятий не справились — высокая материалоёмкость, энергоёмкость и трудоёмкость подорвали их конкурентоспособность.
Утверждение о том, что олигархи массово «выкачивали» ликвидность из предприятий вместо инвестиций, не соответствует действительности. Такие случаи были, но единичные — и касались отдельных кланов, которые традиционно экономили на вложениях (не только в металлургии). В целом динамика инвестиций в отрасли была достаточно высокой. Более того, финансово-промышленные группы активно привлекали кредитные ресурсы для реализации масштабных программ модернизации. Именно это подорвало финансовую устойчивость ряда ФПК в кризисный период.
Вторым разрушительным фактором стало асимметричное распределение горно-обогатительных комбинатов (прежде всего бывшего объединения «Укррудпром»). В результате непрозрачных процессов приватизации некоторые металлургические корпорации (ИСД, Мариупольский металлургический комбинат, «Запорожсталь») не получили достаточной сырьевой базы, в то время как другие, напротив, сконцентрировали слишком много активов. Это позволило им монополизировать рынок и временами злоупотреблять положением (Metinvest, Ferrexpo, Privat).
В условиях высоких цен на сталь предприятия без собственной сырьевой базы могли позволить себе переплачивать за железную руду. Но после падения цен себестоимость их продукции оказалась выше рыночных показателей, и они фактически попали в зависимость от корпораций с избытком сырья, а позже и были ими поглощены.
Третьим ударом стало усиление конкуренции на мировых рынках. Сначала украинских производителей вытесняли китайские металлурги, позже агрессивно начали расширяться российские и турецкие компании, которые активно заходили на рынки стали и металлопроката, важные для Украины. В последние годы новые металлургические заводы почти ежегодно запускались в Азии и Северной Африке. Эти мощности насыщали местные рынки, делая экспорт украинской стали в те регионы менее привлекательным даже с точки зрения логистики.
На фоне такой жёсткой конкуренции многие регионы мира начали вводить тарифные и нетарифные барьеры для украинской продукции. Сегодня большинство стран с высоким потреблением стали стараются опираться на местных производителей. Тенденция к протекционизму стала устойчивой и неизбежной.
2019 — 4,69
2020 — 4,9
2021 — 3,1
2022 — 2,0
Источник: Государственная таможенная служба Украины
Несмотря на эти проблемы, украинский ГМК оставался достаточно мощным сектором. Наличие почти всех необходимых сырьевых ресурсов, дешёвой рабочей силы и консолидация предприятий в рамках нескольких вертикально интегрированных корпораций позволяли минимизировать издержки и удерживать позиции украинской стали на мировых рынках. Украина не смогла завоевать новые рынки, но могла бы ещё десятилетиями оставаться в десятке крупнейших мировых производителей стали.
Ситуация резко ухудшилась под влиянием политической, экономической и — начиная с 2014 года — прямой военной агрессии России.
Война уже радикально изменила украинский ГМК.
Самым негативным последствием стало физическое уничтожение ряда ключевых мощностей. Прежде всего это Мариупольский металлургический комбинат им. Ильича и «Азовсталь». Точное состояние объектов окончательно не известно, но визуально ММК им. Ильича, судя по сообщениям местных жителей из оккупированного Мариуполя, выглядит приемлемо, тогда как «Азовсталь», вероятно, восстановлению не подлежит. Оба предприятия входили в число крупнейших в черной металлургии страны.
Также потерян Авдеевский коксохим. Часть оборудования была перемещена на «КАМЕТ-СТАЛЬ»
Потеря названных активов и продолжающиеся боевые действия разорвали выстроенные годами производственные цепочки ГМК. Создание новых требует времени и соответствующих условий.
РФ наносит разрушительные удары по энергетической инфраструктуре, прежде всего на востоке Украины. Это нарушило энергоснабжение ключевых промышленных объектов, включая предприятия черной металлургии, и серьезно повлияло на производственные планы. Запуск доменных печей на ряде заводов откладывали либо из-за проблем с электроэнергией, либо из-за обоснованных опасений повторения сбоев. Сейчас проблему частично закрывают за счет установки автономных источников питания.
В прошлом году были перебои и с поставками топлива. Возникали сложности с доставкой важного сырья: огнеупоров, коксующегося угля, кокса и лома.
Острой проблемой стала блокада морских портов — именно через них шли самые мощные и рентабельные маршруты экспорта продукции черной металлургии. Часть металлопроката перенаправили по железной дороге в европейские порты, но их пропускная способность ниже, а сами порты ЕС не готовы быстро нарастить обработку украинских грузов. В итоге по новым логистическим плечам стоимость доставки выросла в 2–4 раза, что ударило по конкурентоспособности.
Суммарный эффект от удорожания производства и логистики на фоне слабого внешнего рынка обернулся крупными убытками. Консолидированный чистый убыток Metinvest (материнская компания группы «Метинвест») в 2022 г. составил 2,2 млрд долл., а ArcelorMittal Кривой Рог — около 1,35 млрд долл.
Производство стали в Украине в 2022 г. снизилось до 6,3 млн т (-70,7% к 2021 г.), несмотря на то, что в первые два месяца года заводы работали в обычном режиме. Падение выплавки оказалось гораздо глубже спада ВВП, что снизило роль черной металлургии в экономике и экспорте: выручка от экспорта черных металлов упала до 4,5 млрд долл., а доля в общем экспорте — с 20,5% до 10,3%.
Ситуация несколько стабилизировалась. За январь–апрель 2023 г. украинские металлурги выплавили 1,8 млн т стали — это скромно по сравнению с довоенными годами, но заметно лучше, чем в первые месяцы после полномасштабного вторжения. В целом многие предприятия увеличили загрузку: «Запорожсталь» работает примерно на 70% мощности, ArcelorMittal Кривой Рог — около 40% (против 20–25% годом ранее).
Рудный потенциал в целом сохранен: ключевые ГОКи расположены недалеко от зоны активных боев, но существенных разрушений не понесли. Однако напряжение здесь тоже велико — прежде всего из-за резкого падения внутреннего спроса. Нарастить экспорт полностью не удалось, но просадка была меньше, чем в сталепроизводстве: в 2022 г. экспорт железной руды снизился на 45,9% к 2021 г., до 24,0 млн т.
Это во многом объясняется лучшими логистическими возможностями. В отличие от стали, из которой до войны около 65% вывозили через украинские морские порты, значительная часть железной руды и раньше шла железной дорогой и речным транспортом (по Дунаю), то есть каналы поставок в ЕС были уже налажены.
Важную роль сыграли и индивидуальные стратегии компаний. Так, Ferrexpo агрессивно развивала собственную логистику, инвестируя значительные суммы, и традиционно работала по долгосрочным контрактам; после начала войны у нее были забронированные мощности в европейских портах. В результате, несмотря на сокращение добычи руды на 46%, Ferrexpo в 2022 г. получила прибыль 220 млн долл. (против 871 млн долл. в 2021 г.).
В январе–апреле 2023 г. горнодобывающие компании экспортировали 5,3 млн т железной руды. Сравнивать с началом 2022 г. некорректно (в январе–феврале 2022 г. добыча и экспорт были на высоком уровне), но помесячная динамика в 2023 г. заметно улучшилась: показатель апреля примерно на треть выше среднего месячного объема отгрузок после начала полномасштабного вторжения. Итоги года во многом зависят от конъюнктуры мирового рынка. В целом рудный сегмент переживает ситуацию лучше сталелитейного и остается одним из ключевых экспортных источников валютной выручки.
Сегодня большинство экспертов, участников рынка и чиновников дают положительные оценки перспективам отечественного ГМК после окончания войны (порой даже чрезмерно оптимистичные). Несмотря на серьёзные потери, которые понёс этот сектор экономики, ожидается его новый «ренессанс».
Прежде всего такие ожидания связаны с масштабными программами восстановления Украины. Уже сегодня можно утверждать, что после войны страна получит значительную финансовую помощь от международных партнёров для восстановления разрушенной инфраструктуры, жилья и промышленных объектов. Существует высокая вероятность того, что часть замороженных российских валютных резервов также будет направлена на восстановление.
Каким бы ни был источник средств, программы реконструкции будут мощными и гарантируют долгосрочный спрос на сталь, как минимум на ближайшее десятилетие. Это означает, что предприятия металлургии получат расширение внутреннего рынка прежде всего за счёт государственных заказов.
До войны внутреннее потребление металлопродукции составляло около 5 млн тонн стали в год (украинские производители обеспечивали примерно 80% этого объёма). После запуска программ восстановления внутренний рынок существенно вырастет. По предварительным оценкам, в первые послевоенные годы потребление может достичь 12–17 млн тонн стали в год.
Другим фактором станет более глубокая интеграция Украины в западные структуры, что позволит национальным производителям постепенно расширять присутствие на рынках металлопроката. Долгое время рынки Запада, особенно ЕС, были достаточно закрытыми для Украины, хотя и крайне привлекательными.
После начала войны ЕС, Великобритания, США и Канада в одностороннем порядке отменили большинство тарифных барьеров (импортные пошлины и квоты) для украинской металлопродукции. Это дало украинским компаниям возможность увеличить присутствие на этих рынках и наладить связи с местными партнёрами.
Хотя меры поддержки носят временный характер и будут отменены после войны, в стратегической перспективе барьеры для украинского экспорта будут снижены.
Наибольшие надежды связаны с перспективой вступления Украины в ЕС. Это откроет значительно больше возможностей для украинских металлургов: европейский рынок станет внутренним, а предприятия окажутся под защитой европейских регулирующих органов. Последние обладают мощным инструментарием для лоббирования интересов своих производителей на мировых рынках.
Важный фактор для украинских позиций в ЕС — запрет на импорт российской металлопродукции. Несмотря на санкционные пакеты, экспорт российской заготовки, чугуна и металлолома в ЕС остаётся высоким. Украина должна добиваться полного запрета экспорта российской металлопродукции в Европу и на Запад в целом, чтобы занять освободившуюся нишу.
Отечественные корпорации ожидают, что программы восстановления Украины будут включать финансовую поддержку для восстановления разрушенных металлургических заводов. В частности, представители Metinvest заявляли о намерении восстановить мощности на основе «углеродно-нейтрального производства стали».
Требования корпораций, чьи активы физически уничтожены, выглядят обоснованными: они могут рассчитывать либо на финансирование восстановления, либо на компенсации за потерянные объекты. Это обеспечит приток ликвидности и укрепит позиции отрасли.
Тем не менее чрезмерно оптимистичные прогнозы игнорируют ряд важных факторов, способных серьёзно ухудшить перспективы даже в самом благоприятном сценарии.
1. Риск новых разрушений. Боевые действия далеки от завершения. Российская пропаганда регулярно повторяет тезис, что «украинская промышленность создана СССР и принадлежит России». Если захватить Украину не удастся, её хотят деиндустриализировать и превратить в аграрную страну. Эти заявления отражают реальную политику Кремля: российские войска целенаправленно уничтожают промышленные объекты, даже не имеющие отношения к военной сфере. В случае угрозы окончания войны Россия может попытаться нанести новые разрушительные удары по ключевым промышленным объектам Украины, в том числе по ГМК.
2. Риск ограниченного доступа к госзаказам. Значительная часть финансирования восстановления будет идти от международных партнёров. При этом западные организации не имеют высокого уровня доверия к украинским властям в вопросах распределения бюджетных средств. Следовательно, крупные государственные заказы будут контролироваться западными структурами и распределяться преимущественно в пользу западных корпораций. Существенную долю могут получить турецкие компании, имеющие сильное лобби в украинских властных структурах. Они, как правило, используют в проектах собственные материалы и сталь, а не украинскую.
3. Противоречия с ЕС. Несмотря на декларации украинских корпораций о восстановлении разрушенных заводов, интеграция в ЕС может заблокировать такие планы. ЕС вряд ли поддержит восстановление крупных металлургических комбинатов (например, уровня «Азовстали»), опасаясь переизбытка стали на общем рынке.
4. Реальные намерения корпораций. Заявления о восстановлении предприятий в Донбассе во многом являются политическими декларациями. В действительности владельцы украинских металлургических компаний будут искать новые объекты для инвестиций внутри ЕС или в более безопасных регионах Украины (например, в Запорожской и Днепропетровской областях).
Таким образом, несмотря на благоприятные ожидания, послевоенные перспективы украинского ГМК остаются неоднозначными. Внутренний рынок действительно значительно вырастет после окончания войны, но это вовсе не гарантирует крупных контрактов для национальных металлургических компаний.
После окончания войны перед Украиной встанет крайне важный вопрос: стоит ли восстанавливать мощности черной металлургии до уровня, существовавшего до вторжения? Вопрос очень сложный и не имеет однозначного ответа.
С одной стороны, даже в нынешнем состоянии отечественный ГМК обладает более чем достаточными мощностями для удовлетворения внутренних потребностей.
До полномасштабного вторжения почти 80% металлопродукции Украины экспортировалось. Это означает, что даже после потери значительной части основных заводов отрасль способна:
полностью обеспечивать внутренние потребности экономики;
сохранять значительный экспортный потенциал и приносить валютную выручку.
В такой ситуации восстановление разрушенных предприятий и введение дополнительных мощностей фактически будет направлено только на рост экспорта. Но мировая конъюнктура неблагоприятна: эксперты прогнозируют переизбыток стали на глобальном рынке, а региональные производители в ключевых для Украины зонах продолжают усиливать позиции. Такая стратегия выглядит рискованной.
Кроме того, сокращение мощностей сделало украинскую металлургию более сбалансированной: снизился спрос на лом и кокс, хронически дефицитные ресурсы. Вопрос металлолома особенно обострится, когда ЕС и ВТО заставят Украину снять ограничения на его экспорт (а это лишь вопрос времени).
Не стоит забывать и про экологический аспект. Сокращение ГМК уменьшает нагрузку на окружающую среду. Для ЕС, куда стремится Украина, экология — один из ключевых приоритетов. Введение жёстких стандартов, неизбежное в будущем, серьёзно увеличит себестоимость производства стали.
В этом контексте более рациональной стратегией выглядит не восстановление разрушенных мощностей в прежнем объёме, а переход к производству более качественных и высокотехнологичных видов металлопродукции. Сейчас Украина теряет рынок именно потому, что не производит металлы с высокой добавленной стоимостью, которые приходится импортировать. Перенаправление инвестиций на этот сегмент улучшит позиции в мировой торговле и принесёт больше валютных поступлений.
С другой стороны, в Украине существует и противоположный подход: национальная экономика не должна ограничивать, а напротив, максимально использовать свои преимущества в мировой системе разделения труда.
Для Украины созданы уникально благоприятные условия развития ГМК:
наличие сырьевой базы;
дешёвая рабочая сила;
инфраструктура, пусть и повреждённая, но исторически заточенная под металлургию.
В этом контексте отказ от восстановления приведёт к тому, что Украина будет экспортировать только продукцию с минимальной добавленной стоимостью — железорудное сырьё. Это означает:
экологическая нагрузка существенно не уменьшится;
валютные доходы будут значительно ниже.
Более рациональной стратегией в этой логике видится поддержка восстановления ГМК, но с акцентом на увеличение производства металлопродукции с высокой добавленной стоимостью.
Таким образом, вопрос о целесообразности восстановления мощностей украинской металлургии до довоенного уровня является крайне спорным.
Стратегия «ограниченного восстановления» уменьшает риски и ориентирует отрасль на качественный рост, но предполагает отказ от части экспортного потенциала.
Стратегия «полного восстановления» даёт шанс наращивать экспорт и использовать преимущества Украины в мировой экономике, но несёт риски перепроизводства, экологических издержек и конкуренции с ЕС.
Окончательное решение должно приниматься государством в интересах общества в целом, а не отдельных групп. Важно, чтобы, выбрав одну из стратегий, страна придерживалась её последовательно.
ArcelorMittal Кривой Рог (бывш. «Криворожсталь»)
Полный цикл: добыча железной руды (~25 млн тонн/год), выпуск кокса, чугуна (~5,5 млн тонн), стали (~5 млн тонн) и проката (~6 млн тонн).
До 80% продукции экспортировалось (арматура, катанка, прутки, длинномерный прокат).
В последние годы выпуск чугуна и проката колебался в пределах 4,5–5 млн тонн.
Расположен в Кривом Роге. После вторжения производство приостанавливалось, затем возобновилось на уровне около 1/3 довоенной мощности.
Владельцы: международная корпорация ArcelorMittal (Индия).
ММК им. Ильича (Мариуполь)
Полный цикл: агломерат (~13,5 млн тонн/год), чугун (~5 млн тонн), сталь (~4,5 млн тонн), прокат (~4,5 млн тонн).
Продукция: горячекатаные и холоднокатаные листы, включая судостроение, трубы высокого давления, баллоны для сжиженных газов.
Экспорт в 50 стран.
После начала войны производство остановлено, завод практически уничтожен.
Владельцы: группа Metinvest (Ринат Ахметов, Вадим Новинский).
Азовсталь (Мариуполь)
Полный цикл: агломерат 1,5 млн тонн/год, чугун ~6 млн тонн, сталь ~7 млн тонн, прокат ~4,5 млн тонн.
Среднегодовой выпуск: до 6 млн тонн стали, 4 млн тонн проката.
Уникальная продукция: толстолист до 200 мм, рельсы, шары для мельниц, трубы. Экспорт в 30 стран.
После войны предприятие полностью разрушено, стало символом героической обороны.
Владельцы: Metinvest.
Kamet-Steel (г. Каменское, Днепропетровская обл.)
Полный цикл: агломерат 5,6 млн тонн, чугун 4,35 млн, сталь 3,8 млн, прокат 3,8 млн тонн.
Средний выпуск в последние годы: ~2,5 млн тонн.
Специализация: осевые заготовки, рельсы для метро, электролизёры.
Владельцы: Metinvest.
Запорожсталь (Запорожье)
Третье по величине предприятие в Украине.
Мощности: агломерат ~6,5 млн тонн/год, чугун ~4,5 млн, сталь ~4 млн.
В последние годы: выпуск 2,6–3 млн тонн чугуна.
Экспортировала 75% продукции в 50 стран, отличавшейся низким содержанием серы и фосфора.
Имеет собственный речной порт, поставки через Днепр в Чёрное море.
Сегодня работает на 1/3 мощности.
Владельцы: Metinvest (49%), ВЭБ РФ (51%). В 2022 г. Зеленский утвердил санкции и изъятие российских долей.
Днепровский металлургический завод (г. Днепр)
Основан в XIX веке. Полный цикл (после присоединения Днепровского коксохимического).
Мощности: кокс 1 млн тонн, чугун 2 млн, сталь 1,2 млн, прокат 0,5 млн тонн.
Специализация: квадратные заготовки, спецпрофили для машиностроения и агросектора.
Экспортировала в 40 стран.
После войны производство возобновлено, но объёмы составляют лишь 1/4 довоенных.
Владельцы: группа DCH (Александр Ярославский).
Interpipe Steel (г. Днепр)
Самый новый металлургический завод (2012 г.).
Использует «зелёные» технологии: выплавка стали в основном из металлолома.
Мощность: 1,32 млн тонн стали в год, фактически 0,75–1 млн тонн.
Специализация: заготовки для труб и колёс. Производит ~500 марок стали. Экспортирует в Европу.
Владельцы: Интерпайп (Виктор Пинчук).
Северный ГОК (Кривой Рог)
Карьерная добыча, мощность ~25 млн тонн концентрата и окатышей.
Фактический выпуск: 20–22 млн тонн/год.
Экспортировалось через Чёрное море, после войны — по железной дороге.
Владельцы: Metinvest.
Южный ГОК (Кривой Рог)
Мощность: ~15 млн тонн концентрата и агломерата.
Фактический выпуск: 12–13 млн тонн/год.
После войны работает на 25–30% мощности.
Владельцы: Metinvest.
Ингулецкий ГОК (Кривой Рог)
Мощность: 15 млн тонн концентрата.
Фактический выпуск: 10–12 млн тонн.
После войны работает на 25–30%.
Владельцы: Metinvest.
Центральный ГОК (Кривой Рог)
Добыча карьерным и шахтным способом.
Мощность: ~9 млн тонн концентрата и окатышей.
Фактический выпуск: 6,5–7 млн тонн.
После войны работает на 25–30%.
Владельцы: Metinvest.
Суха Балка (Кривой Рог)
Подземная добыча, мощность ~4 млн тонн в год.
Фактический выпуск: 2,5–3,4 млн тонн.
Производство частично восстановлено, часть сырья закупается у других предприятий.
Владельцы: группа DCH (Александр Ярославский).
Полтавский ГОК и Еристовский ГОК (Полтавская обл.)
Добыча карьерным и шахтным способом.
Мощность: 25 млн тонн концентрата и окатышей.
Фактический выпуск: 22–24 млн тонн, почти полностью на экспорт в Европу.
Владельцы: Ferrexpo (Константин Жеваго).
Криворожский железорудный комбинат (Кривой Рог)
Подземная добыча, запасы свыше 200 млн тонн руды.
Мощность: 5 млн тонн/год.
В 2022 г. произведено 3,3 млн тонн. Большая часть идёт в Европу по ж/д.
Владельцы: Metinvest, Игорь Коломойский.
Запорожский железорудный комбинат (Днепрорудное, Запорожская обл.)
Подземная добыча, руда высокого качества.
До войны поставлялась на «Запорожсталь».
Сегодня находится на оккупированной территории, состояние неизвестно.
Владельцы: Metinvest, Minerfin (Словакия), KSK Consulting (Чехия).
Таким образом, несмотря на огромные потери и разрушения, ядро украинского ГМК, хотя на существенно сниженных объёмах.
Мониторинг институциональных изменений в ЦВЕ: Отчёт для инвесторов
Аналитическое исследование
Послевоенное восстановление Украины: ожидания, планы и стратегии международных партнёров
Аналитическое исследование
Тенденции и прогнозы развития промышленности в ЦВЕ: аналитический отчёт
Аналитическое исследование